Тонкости эльфийской социологии - Страница 121

121

– Почему ты мне сразу про нее не сказал?

– Не был уверен, что сумеешь отреагировать адекватна. А потом пришел к выводу, что будет лучше, если ты услышишь все тут, в родных пенатах, где даже стены помогают… так у нас говорят.

Парень выглядел слегка смущенным. Наверное, я мог бы его понять. Но легче мне от этого не становилось.

– Почему ты признался ему, но все эти годы молчал для меня? – спросил я уже у Кая.

– Я признался? – насмешливо уточнил он и уселся в свое любимое кресло.

Мы бессчетное число вечеров провели с ним в этом кабинете за игрой в шахматы, которой он меня обучил когда-то. Так что кресло на самом деле было его. Для Андрея же мне пришлось создать отдельное сидячее место, которым тот не преминул воспользоваться.

Разумеется, услышав реакцию Кая на свой вопрос, я посмотрел на устраивающегося в новом кресле Андрея. Тот заметил мой взгляд и демонстративно пожал плечами.

– Я хотел заручиться его поддержкой, прежде чем тебе насчет Гарри рассказывать.

– Это я понимаю. Но откуда ты узнал, кто он?

– Ну…

– Темная ему сказала. Она будущая глава Великого Дома. Их по-особому обучают.

– Это правда?

Андрей странно отреагировал на прямой и, как мне казалось, совсем несложный вопрос.

– Знаешь, Вит, мне бы не хотелось напрямую врать вам обоим, так что, я скажу, что это секрет фирмы. Подробности можете попытаться узнать у Ира, если он, конечно, захочет вам рассказать.

Ира? – пронеслось у меня в голове. Так он называет секретаря ректора. А что мне известно о желтоглазом мальчишке, искусно прикидывающемся эльфом, кроме того, что он на самом деле мерцающий? Только то, что в самое ближайшее время тот намерен стать арихимагом, то есть ему предстоит защищать диссертационную научную работу.

– Это как-то связано с его научными изысканиями?

– Да, – немедля ответил Андрей, покосившись на Кая. Тот так же, как и я, следил за каждым его движением.

– Хорошо. Я непременно спрошу его. Так почему ты мне раньше ничего не рассказывал? – обратился я с Фанинику. Тот сморщился, словно ему на язык попало что-то кислое.

– Давай ты не будешь меня пытать? Ну, не сказал, значит, не досуг было.

Я ожидал от него именно такого ответа. Кай никогда не любил говорить о личном при посторонних. Но точно не ожидал, что молодой психолог возжелает влезть в наши с ним отношения по самую маковку. Вот уж кому неймется! Как только Ви'Хольм планирует контролировать это неугомонное создание иного мира?

– Боялся, что от семьи отлучат? – невинно полюбопытствовал психолог. За что и был удостоен прожигающего насквозь взгляда. Признаться, я уже тогда мог выпроводить его за дверь и переговорить с Фаниником с глазу на глаз. Но не стал этого делать, так как меня весьма заинтересовала сия формулировка вопроса.

– А что? – все так же легкомысленно продолжил Андрея, – Пока ребята экзамены сдавали, я тут на досуге почитал о драконах. Про королевских, конечно, в той книге, которую мне наш декан презентовал, ничего не было, зато присутствовал интересный очерк, в котором рассказывалось не сколько о политическом устройстве вашего Заоблачного Края, сколько о семейных ценностях, которых, как оказалось, у вас кот наплакал.

– Ты заблуждаешься, если думаешь, что я настолько привязан к семье.

– А я вовсе не на твою драконью семью намекаю.

– Андрей, – вмешался, пока эти двое прожигали друг друга взглядами, – Я в отличие от тебя ничего подобного о драконах не знаю, объясни толком.

– В книге было написано, что драконы могучий, но малочисленный народ. Вот только дети у них рождаются редко не по физиологическим причинам, а исключительно из-за социальных проблем. Они не умеют уживаться друг с другом. Поэтому, если дракониха решает не развлечься, а родить ребенка, она делает это для себя на свой страх и риск. И воспитывает чадо одна, потому что новоиспеченного папочку редко интересует потомство. – Начал пояснять психолог, а потом снова обратился к Каю, – Ты попытался выставить Изю в неприглядном свете, чтобы Вит не задавал лишних вопросов. Но, как я понимаю, то, что у нее два ребенка, пусть и от разных отцов, это не признак распущенности, а признак материнского героизма, или автор книги сам не знал, о чем пишет?

– Не знал. Он описал ситуацию чисто с женской стороны, но есть еще и мужской взгляд на вещи.

– Вот как? И что ты моешь рассказать со своей стороны?

– Да, есть мужчины, которые не испытывают потребности в семейной жизни, но есть и те, кому и хотелось бы греться у домашнего очага, но, увы, подходящей женщины они так и не встретили. У меня двое дочерей. У них разные матери. И ни одна не занималась их воспитанием. Я сам их растил. Всегда хотел иметь полноценную семью. Но, увы, с моими сородичами завести её так и не получилось.

– И ты ушел к людям. Поэтому я спрашивал тебя не о твоей драконьей семье, а о семье Виттебранд, к которой ты теперь принадлежишь. От ведь принадлежит? – это Андрея спросил уже у меня. Что я мог ему ответить? Придержав слова, готовые сорваться с губ, я посмотрел на старого друга.

– Так как, Кай, принадлежишь? – спросил я его.

Он прямо встретил мой взгляд. Его ответ развеял все мои сомнения.

– Я дураком был…

– Хорошо, что сам это понял, – не дав мне и слова сказать, фыркнул на это психолог. – Ладно, я вниз пошел. Уверен, вы тут и без меня теперь прекрасно разберетесь. Кто я такой, чтобы в семейные разборки соваться?

– Уже сунулся, ты не находишь? – уточнил я у него.

– По самый хвост, – поддержал меня Кай.

121