Тонкости эльфийской социологии - Страница 59

Машка сидел рядом с ней, как на иголках. Я видел это, следя за ним краем глаза, а потом понял, что и он наблюдает за мной. Разумеется, я и до этого о еде мало думал, а в тот момент и вовсе жевать забыл. Это было так странно. Непривычно и неправильно. Но отец сказал, что не будет против. А я… Да, было любопытство. Это правда. Но, в то же время, я уже пробовал смотреть на других. Мужчин, я имею в виду. И уже знал, что в этом плане меня привлекает только он. Разумеется, я и предположить не мог, что все так обернется. Что темные предпочтут, чтобы именно наши отношения выступили гарантией договора о сотрудничестве. И все равно, я бы и дальше за ужином не осмелился посмотреть на него, если бы в какой-то момент к нему не обратилась жена, и он не ответил ей с мягкой полуулыбкой. Вот это меня и взбесило.

Знаю, что глупо так себя вести. Но мне стало неприятно оттого, что он ей так улыбался. Поэтому я поймал его взгляд еще до того, как сообразил, что именно делаю. Поэтому улыбнулся, но он и не думал улыбаться в ответ. И тогда мне впервые стало страшно. Раньше такого не было. Я всегда нравился девушкам, они мне не отказывали, но тут я поймал себя на том, что после вмешательства Андрея у Машки все могло наладиться с женой, и я ему уже, скорей всего, не нужен. Так, поиграл он со мной в полунамеки и маленькие провокации, и забыл.

Я почти убедил себя в этом, поэтому не сразу сообразил, что происходит, когда почувствовал, как кто-то погладил меня по колену. И только через вдох осознал, что сделано это не рукой, а магическим импульсом. Встретился взглядом с Машкой и увидел у него в глазах задорные смешинки. Гад! Он ведь специально! Но я тоже нашел, чем его уесть. Послал записку. Мы так со старшим братом переписывались, когда наш домашний учитель совсем занудствовать на своих уроках начинал.

Машмул получил мою записку. Прочитал. Его снова отвлекла от меня эта женщина, которую в душе я уже тихо ненавидел. А уж когда Машка прислал ответ… Зачем? Ну зачем ему спать с ней, когда темные отчетливо дали понять, что мы с ним теперь можем… Можем что? Быть вместе? Но я ведь и сам прекрасно понимаю, как дико и неправильно это звучит. Да и отец сказал, что предпочел бы, чтобы наши отношения не выходили за рамки дружеских. Но напрямую не запретил. Я знаю, слишком хорошо его знаю, он умеет филигранно говорить намеками и запахами. Сегодня за ужином на нем был особый парфюм. Я все понял правильно. Но тогда почему Машке об этом ничего не сказали. Или… Неужели предполагается, что я сам должен ему обо всем рассказать?

С этой мысли у меня началась паника. Нет, внешне я оставался спокойным. Если я что и умею, так это прятать собственные чувства. Но на самом деле у меня даже голова закружилась. Я с трудом поднялся из-за стола. Если он пойдет за мной, поговорим. Если нет, не знаю. Запрусь в своей комнате и все. Никакая Арена мне не нужна. Она не будет мне в радость, когда на душе так скверно. Отцу я еще минут двадцать назад сказал, что не пойду за ним на Арену, что пусть развлекается там без меня, а мне надо все обдумать и взвесить. Он не стал настаивать. Он понял меня. Поэтому я ушел из-за стола одним из первых. И так и не дождался Машки. То есть, в тот момент, через два с лишним часа после ужина, мне казалось, что уже не дождусь. Но он пришел. И это показалось мне таким странным…

Машмул Верь-Явь

Я оставил Наниссу в своей комнате. Она, после всего услышанного и увиденного за ужином, превратившимся в редкое событие для всего университета, позволила мне самому отвести Капишуле к Лие. Андрей прозвал нашу дочь Капитошка. Причем сокращением это вряд ли можно было назвать, но психолог объяснил, что в их мире есть такой герой детского мультика, озорной и веселый. Он пообещал показать его Капишуле завтра. Она с видом подлинной Владычицы согласилась. И вот теперь я вел её к Лие, которая, я это точно знал, не пошла на Арену вместе с Каром и остальными, и думал о том, что не могу вот так молчать, как сейчас.

После того, как оставлю у светлой дочь, мне обязательно следует заглянуть к Алому. Я это прекрасно понимал, но не мог найти в себе смелость. Зря все думают, что если эльф смел и отважен на поле боя, то и в бытовых вопросах страх ему неведом. Это не так. Одно дело – не бояться врага и смерти, и совсем другое – убеждать себя не страшиться одним неверным словом убить то, что уже есть, и то, что могло бы быть, если бы нам с ним дали чуть больше времени. Совсем чуть-чуть.

Лия с готовностью приняла у себя Капишуле, и на прощание порывисто обняла меня прямо в дверях. Словно знала… И тут я понял, что наша Вейла на самом деле знала, что так будет, и как все сложится потом.

– Мы будем… – слова вырвались из горла помимо моей воли, я запнулся, но она и без того все поняла.

– Прежде чем идти к ней, не трусь и поговори с ним. Я вижу много путей, но этот должен быть удачным. Должен.

– Спасибо, – растроганно выдавил из себя я, и не задумываясь, чмокнул Лию в щеку.

Если завтра по их крылу в общежитии поползут о ней какие-нибудь грязные слухи, я сам их тут всех передушу, и Иля, как в случае с Карундом, вмешаться не успеет. Но я быстро отогнал от себя эти воинственные мысли, прошел чуть дальше по коридору, игнорируя пробегающих мимо светлых, со странной смесью чувств глазеющих на меня. Конечно, после футбола им всем приходится многое пересматривать в совей системе ценностей, да и не только им: наши тоже теперь вокруг ребят кругами ходят. Ничего, сами со своей искусственно культивируемой ненавистью как-нибудь разберутся. Сейчас мне не до них.

Я постучал. Он долго не открывал. Я уже думал уйти, но…